Хотя друзья прекрасно понимают, что в большинстве случаев ничем помочь не смогут, они продолжают расспрашивать о причинах плохого настроения.

Точно так же поступил и Шакиб, когда однажды утром его приятель Адиб появился не в духе.

–  Ты почему такой хмурый?

–  Плохой сон приснился,  – сказал Адиб и замолчал, явно не желая воскрешать в памяти неприятные подробности.

Однако, как это зачастую случается с друзьями, удержаться от вопроса Шакиб не смог:

–  Господи… что за сон?

–  Приснилось, что я стою на краю окна в моем старом доме и смотрю на улицу…

В тот же миг Шакиб почувствовал, что конец аркана, которым он сейчас перетащит своего друга из клетки уныния в банку с радостью, уже у него в руках. Поэтому он тут же вмешался:

–  Это нормально…  каждый из нас во сне стремится туда, где раньше был его дом.  Это, мой друг, ностальгия… ностальгия.

Подобная уверенность в себе,  совершенно необоснованная, как показалось Адибу, вызвала у того негодование.

–  Да кто тебе сказал, что мне ностальгия спать не давала? Ты дослушай до конца, а потом говори!

–  Ладно, ладно…  – подчинился Шакиб, и Адиб продолжил свой рассказ.

–  Так вот стою я на краю того окна… и вдруг у меня за спиной вырастают крылья…

Опять показалось Шакибу, что он таки ухватил хвост веревки, за которую в этот раз непременно выдернет Адиба из когтей печали.

–  Это нормально…  кто из нас не мечтает о свободе… Это, мой друг, свобода… свобода…

Раздосадованному Адибу опять пришлось попросить Шакиба дослушать:

–  Да кто тебе сказал, что мне грустно из-за сна про свободу? Дослушай до конца, а потом говори! Тебе прежде надо узнать, какие крылья у меня выросли…

–  Какие крылья? – спросил Шакиб в этот раз с неподдельным любопытством.

Погрузившись в глубокое уныние, Адиб ответил:

–  Крылья таракана… а потом у меня выросли усики-антенны.

–  О, Господи… – только и смог сказать Шакиб. В этот раз сыпать утешениями  у него не получалось.

Между тем Адиб продолжал:

–  И вот при помощи этих усиков я уловил какое-то подозрительное движение у себя  за спиной, обернулся, и вдруг… жена с тапком в руке. Запустила им в меня и… пришибла…

На лице Шакиба появилось выражение ужаса, словно он представил эту чудовищную картину во всех ее малоприятных подробностях. Машинально он пробормотал:

 –  Боже мой…

Адиб немного помолчал, затем продолжил:

–  А ты знаешь, что чувствует таракан, когда его прихлопывают тапком?

–  Что?

–  Он чувствует, что небо словно сомкнулось  с землей…  а потом не чувствует ничего…

Тут Шакиб, наконец, понял, что в этом сне тревожит Адиба: тот увидел себя тараканом! Шакиб решил еще раз попытаться снять груз с души друга и облегчить его печаль, хотя понимал, что найти выход из этой ситуации будет непросто.

–  Это нормально…  слушай, тебя не должно это беспокоить. В сущности, брат, какая разница между нами и тараканами? Провалиться мне на месте, если на наши головы не опускаются безобразия, куда хуже того тапка, которым тебя жена во сне прихлопнула.  Фактически, ничем мы от тараканов и не отличаемся… Неужели ты этого еще не понял?

–  Понял? – перебил Адиб, и в его голосе послышалась насмешка над наивностью друга. – Я всегда чувствовал свою тараканность в этом мире и давным-давно к ней привык. Уж это меня совсем не беспокоит.

Тут терпение Шакиба лопнуло. Не желая больше слышать этот вздор, он прикрикнул на Адиба полушутя-полусерьезно:

–  На тебя черт лапти по три года плел, не мог угодить! Да что тебя, брат, в конце концов, волнует?

–  Меня волнует, то, что таракан перебрался из реальности в сон…  – взгляд у Адиба стал блуждающим, а выражение лица неподвижным и бессмысленным, совсем как у того таракана.

  –  Раньше мне снилось, что я человек.